Юлия Лукова - Прах земной [СИ]
Медленно протянув руку, я собиралась самым кончиком пальца дотронуться до необычного листика, но резко опомнилась. Нет, не буду я тут ничего трогать, боюсь.
Вдруг учёные бросили своё поселение не зря? Вдруг они нашли какой-то опасный вирус или растение с хитрым ядом? Хотя нет, что за бред, Рич не привёл бы нас в опасное место, да и сам он, по-моему, говорил, что учёные не ушли отсюда, а их выгнали… но всё равно не хочу рисковать.
Возвращаясь обратно в дом, я помимо воли стала больше оглядываться по сторонам. И растущие то тут, то там низкие кустарники и молодые деревья теперь вызывали во мне гораздо больше подозрений, чем раньше.
Хм, да уж, если я сейчас обращаю внимания на такие явления, как чернеющие листья, то, что же будет тогда, когда мы доберёмся до Пепелищ?
Сняв обувь на улице, я вошла в дом и прислушалась. Тишина. Вот и хорошо, значит, Филька не просыпался. Мне вот сейчас тоже желательно пойти прилечь, а то ведь всю ночь на ногах провела, устала, глядишь, и скоро стоя засыпать начну.
Стараясь особо не шуметь, я быстро добралась до нужной комнаты и, не раздеваясь, осторожно устроилась рядом с братом на среднем по размерам диване. Сон пришёл практически мгновенно и принёс с собой напоминание о моём недавнем разговоре с Ричем…
Убийца как всегда шёл впереди, я же, немного отставая, плелась где-то в двух-трёх метрах от него.
По левую руку от меня вот уже который час тянулась тёмная полоса не слишком высоких деревьев, по правую – ничем не засеянные поля. Дорогу освещала яркая полная луна, отбрасывавшая на землю нежное голубое сияние, и звёзды.
– Пределы тоже считаются заражённой землёй, хотя, конечно, не так сильно, как Пепелища. Раньше, когда опасность была не так заметна, здесь проживало много людей, которые своими силами пытались восстанавливать почву, сажать деревья, очищать реки. Многие думали, что исправить то, что сделало химическое оружие вполне возможно, если постараться. Но примерно пятнадцать лет назад люди поняли, что всё на самом деле не так просто. От продуктов, выращенных на Пределах, всё чаще стали замечаться вспышки неизвестных болезней, вода, даже после очистки, могла вызывать сильные галлюцинации, и жить на такой территории становилось уже невозможно. Ну, это обычным людям, учёным на такие мелочи было плевать. А когда власти страны всё-таки начали образование второй границы, отделяющей нынешние Пределы от основных, ничем не загаженных территорий, именно они возмущались больше всех, – ровным тоном произнёс Рич то, что и так было известно любому школьнику в нашем городе.
Достав из кармана своего плаща то ли телефон, то ли какой-то передатчик, мужчина замахнулся и со всей силы бросил устройство на землю, для верности ещё и наступив на него ногой. Послышался странный звук, напоминающий звон металла, и хруст стекла.
Значит всё-таки передатчик. Ведь если бы это был какой-то использованный и уже не нужный мужчине мусор, то его можно было бы просто выкинуть куда подальше, а не втаптывать разбитый механизм в землю.
– Ты говорила, что твоя мать около трёх недель работала на Пепелищах. А у неё не было, случайно, знакомых, которые проработали бы там по нескольку лет? – закончив с расправой над беззащитным устройством, спросил неприкасаемый.
– По нескольку лет? – приподняв брови, задумчиво переспросила. – Да нет, не было. Самые упрямые из тех, кого она знала, держались по шесть-семь месяцев и то потом не выдерживали постоянной нагрузки и уезжали.
– Уезжали… – эхом повторил мужчина, сцепив руки в замок и слегка наклонив голову вперёд.
Чёрная, рваная чёлка полностью закрыла его глаза, и в голубом свете луны Рич показался мне куда более странным и отталкивающим, чем при свете дня. Сейчас он больше всего походил на одну из тех противных Богу тварей, о которых в прошлых столетиях так любили снимать фильмы и писать книги. Возможно, кто-то не слишком знаком с древним искусством, поэтому я поясню, кого имела в виду. Упырей.
Согласно старым сказкам, это – умершие люди без души и сердца, живущие за счёт живых. Днём они прячутся на старых полузаброшенных кладбищах и принимают вид старых, немощных людей, а ночью… ночью их обычно изображали красивыми, властными и порочными "хозяевами жизни", которым для существования требуется свежая кровь.
Вот именно-то ночную вариацию упырей мне и напомнил неприкасаемый – такой же гад, которому зачем-то нужна моя кровь.
– Хочешь, я скажу тебе одну вещь? – очнувшись от своих мыслей, Рич повернулся в мою сторону и, не мигая, посмотрел в глаза.
Поджав губы, я нервно дёрнула плечами, как бы намекая, что мне без разницы, и пусть он сам решает, что говорить, а что нет. Не думаю, будто ему всерьёз нужен мой ответ. Не такой он, чтобы чужим мнением интересоваться.
– Твой организм очень быстро восстанавливается, хотя болевой порог на удивление низкий, почти как у здорового человека, – медленно проговорил черноволосый, сжав руки в кулаки и с непонятным наслаждением втянув в себя ночной воздух.
И хотя это наслаждение никак не отразилось на лице моего собеседника, но не увидеть его в расслабленно-опущенных плечах и не услышать в громком дыхании мужчины было бы трудно. Интересно, что с ним такое? Почему всего на секунду, но Рич стал таким… другим? И почему стоило ему снова перевести на меня свой взгляд, как я увидела в нём чувства, чем-то напоминающие боль и злобу? А ещё осмысленность, словно неприкасаемый только что вспомнил, где находится.
– Что значит "как у здорового человека"? – отвернувшись, спросила я, а по коже тотчас пробежали толпы мурашек.
– То и значит. Здоровый человек – тот, кто ни разу не был на Пепелищах и даже близко к ним не приближался, – по звуку, сделав пару шагов, убийца остановился у меня за спиной. – И мы с тобой, Элена, не здоровы. Потому что я тоже был там какое-то время, как и ты вместе со своей матерью.
Да уж, его разговорчивость до добра не доводит, – с грустью подумала я, поморщившись.
Эх, подумаешь, восстановление у меня быстрое, ему-то какая выгода оттого, что я об этом узнаю?
– Рич.
– Что? – резко спросил он, положив руку мне на плечо.
В тот момент я чуть было не грохнулась в обморок. И, прошу заметить, это не было бы слабостью с моей стороны, так как любой, окажись сейчас в такой ситуации, не выдержал бы напряжения и поведения неприкасаемого. Меня от потери сознания спас только страх уронить брата, который опять спал у меня на руках, подперев щёку кулачком.
Не опять, а снова. Ты же не виновата, что Рич любит путешествовать ночью, и тебе приходиться постоянно таскать мелкого соню на своих руках?
– Пошли дальше?
– Нет. Дай мне сначала свою руку, – потребовал мужчина, доставая нож.
– З-зачем?
– Мне нужно кое-что проверить.
– Что?!
– Сейчас поймёшь, – пробормотал он, проведя острым лезвием по своей ладони. – Дотронься, теперь твоя очередь.
С сомнением уставившись на неприкасаемого, я, тем не менее, не захотела ему перечить, а потому почти безропотно протянула руку и коснулась пореза.
Возможно, Рич думал, что его кровь тоже может мне о чем-нибудь рассказать, но он ошибся. Вместо ужасающего прошлого убийцы, меня встретила темнота. Тоже сама по себе очень страшная и неприятная вещь, но не до такой степени, как его жизнь, наполненная убийствами и муками невинных людей.
Очнулась я лежащей на земле и с резкой головной болью. Неприкасаемый сидел на корточках в полуметре от меня и внимательно разглядывал свою ладонь, перепачканную кровью. Зарёванный Филя стоял чуть позади него.
Кое-как поднявшись, сначала на четвереньки, а потом и на ноги, я медленно обошла Рича и присела около брата. Видимых ушибов и порезов у того вроде бы не наблюдалось, значит, можно надеться, что, потеряв сознание, я не придавила его к земле своим телом, и он просто свалился на меня сверху. А в том, что мелкий плачет, почти наверняка виноват убийца.
– Ну и что ты видела? – холодно поинтересовался мужчина, поднимаясь.
– Ничего, – зло буркнула, мысленно приказывая себе успокоиться.
– Вообще ничего? – кажется, он не удивился. Ожидал? Тогда зачем понадобилось надо мной лишний раз издеваться?
– Да!
– Ладно, одно выяснили. Теперь можно идти дальше.
Мне не понять его логики, – тоскливо подумала я, перед тем как уснуть.
Рич.
Ночью мы пришли в заброшенный лагерь учёных.
Элена практически сразу отправились укладывать своего брата спать, а я некоторое время находился на улице, вдыхая пыльный воздух и слушая мёртвую тишину Пределов. Не хочу отрицать – эта атмосфера успокаивает меня. И пусть её нельзя сравнивать с жизнью на Пепелищах, но сейчас, после громкого города, я доволен и тем, что есть. А в особенности приятно знать, что в этот раз у меня появилась цель, чтобы находится здесь. Настоящая цель, а не приказ Маэстро убить очередного неугодного Дому человека.
